Первый удар по мячу

Первый удар не помню. Но точно помню 1966 год (как раз был чемпионат мира). Мы возились с мячом во дворе дома 12 на генерала Петрова, и в игре все хотели зваться Пеле. Популярность великого бразильца среди наших родителей была необыкновенной, и передавалась нам. И тут один из пацанов нашего дома выбегает во двор и орёт: «Португалия обыграла Бразилию 3:1. Эйсебио забил два гола!». После этих слов мы изменили Пеле и захотели «стать» Эйсебио. Вообще, в нашей семье футбол имеет некоторые традиции. В футбол играли мои дед и отец (последний даже умудрился в возрасте 14 лет выступать за взрослую команду города Балтийска). Дед же, попав волею служебной судьбы в Севастополь и став впоследствии заместителем командующего ЧФ, много сделал для развития севастопольского футбола. По его инициативе и под его руководством был построен стадион флота и создана флотская команда.

Школьные годы

В школьные годы я не посещал футбольную секцию, хотя любил этот вид спорта больше других. Однако родители меня всерьёз «нагружали» другими видами спорта (гимнастика, теннис, плавание, бокс, борьба и водное поло), так что футбол оставался в качестве хобби, которое я мог тешить по выходным на хоккейной асфальтовой площадке в Комсомольском парке, которую участники процесса называли «коробка». Да и сам футбол на «коробке» справедливо носил отличное название: дыр-дыр. Дыр-дыр начинался в 9 утра в субботу и воскресенье, и заканчивался, когда всем это уже надоедало (обычно в 2-3 часа дня).

Играли в эту игру команды по пять человек (четверо в поле, один на воротах)  навылет до 2 голов. Зачастую набивалось до 6 команд. Если вылетел – будешь долго сидеть, ожидая следующей очереди. Читатель, наверное, догадался, что вылетевшие-долго-ожидающие не всегда соблюдали спортивный режим. Несоблюдение режима скрашивало горечь поражения и позволяло почувствовать комфорт от участия в процессе, даже сидя «на банке». Но для тех, кто пришёл за футболом (а я точно относился к их числу) было очень важно попасть в сильную команду, чтобы подольше оставаться на поле. Благо команда из «местных» (т.е. проживающих неподалёку от Комсомольского парка) была достаточно сильной, и я, будучи её постоянным членом, чаще всего, успевал наиграться всласть.

Из-за этого «всласть», особенностей покрытия и «качества» кед (за 4р.20коп.) в месяц я протирал по несколько пар. В итоге у меня дома всегда хранилось до десятка пар протёртых кед, в которых на каждую игру на «коробке» я подсовывал подкладки напротив дырок. Кеды отправлялись в утиль, когда дырка становилась совсем уж неприличной, и подкладка начинала из неё вываливаться. И эти дырки, как и множество протёртых кед на одну футбольную душу были тоже частью странного вида спорта с автохтонным севастопольским названием дыр-дыр.

Интересные персонажи из школьного прошлого

Запомнились и интересные персонажи из того теперь уже далёкого прошлого. Например, Лёха Бача (так мы его звали, не очень задумываясь, что означает «Бача», то ли фамилия, то ли производная от неё, то ли ещё что). Полу сгорбленный субтильный индивидуалист финтила, редко отдающий пас партнёру даже в самых требующих того ситуациях. Кажется, основной целью футбола (он же дыр-дыр) в исполнении Лёхи была не победа, а утончённое издевательство над соперником, высшим проявлением которого было обыграть соперника, протолкнув ему мяч между ног. В этом случае сидевшие на банке в ожидании своей очереди команды дружно поздравляли пострадавшего с восьмым марта. Наверное, излишне говорить, какие глубокие чувства испытывал при этом объект поздравления.

Мне кажется, Лёха играл на коробке всегда. По крайней мере, когда я там появился (а это было в середине 70-х!), он уже играл. Когда я, спустя многие годы, уехал в другой район города (и сменил место для воскресного футбольного отдохновения), он всё ещё играл. Когда я, спустя ещё немало лет заглядывал на «коробку» с утра в воскресенье, он опять играл. Я не знаю, может быть, Лёха и не человек вовсе, а символ севастопольского дворового футбола последней четверти двадцатого столетия, который будет жить вечно? 

ВУЗ и служба на флоте

Попав в 17 лет в училище, я автоматом попал и в сборную училища по футболу. Однако этот вид спорта не был профильным для Военно-морских учебных заведений и поэтому внимания ему со стороны руководства училища не уделялось. Тренировок не было. Играла сборная редко.

После 3-го курса из училища я «вылетел» по не имеющим отношения к футболу причинам. Дослуживал до приказа в гидрографической части, расположенной неподалёку от троллейбусного парка. В части было своё поле, что давало мне возможность с учётом ограниченного контроля за старослужащими, проводить на нём по несколько часов в день, отрабатывая финты и удары. Это сыграло со мной злую шутку: я порвал себе связки, наступив во время отработки одного из финтов на плохо надутый мяч.

Хотя впоследствии эта злая шутка позволила мне отработать неплохой удар слева (так как я почти год не мог бить правой ногой).

Так я стал «двуногим» футболистом.

Игра в профессиональной команде

После службы я пошёл на стадион Чайка к тренеру Борис Захаровичу Байтману (в простофутболье «Захарыч») и напросился на участие в тренировках в составе его команды.

Потом потихонечку стал играть. Особых лавров не снискал, хотя в команде был несколько лет, в течение которых неоднократно выигрывали престижные турниры.

В этой, по сути, профессиональной команде (финансируемой Севастопольским морским заводом), я был единственным игроком, который имел «ещё одну» профессию: я работал в научно- исследовательской лаборатории СПИ (благо работа на отшибе от основного здания позволяла такую вольность, как участие в двух тренировках в течение дня).

Полагаю, что описанные обстоятельства объяснят читателю кличку, которой меня наградили товарищи по команде: студент.

Для футбольной определённости: студент играл на позиции правого хавбека.

Первый гол

Первый гол не помню. Для меня поворотным моментом оказался «первый голевой пас».

Но, прежде чем рассказать эту историю, я должен вспомнить ещё одного яркого персонажа, теперь уже из эпохи моего настоящего футбола: Володю Садаева (чуть позже читатель поймёт, зачем я на этом настаиваю).

Володя играл в «Чайке» на позиции центрального полузащитника. Грузный, малоподвижный, кудрявый и длинноволосый парень из Балаклавы (сочетание последних двух эпитетов делало его похожим на тогдашнего фаворита Аллы Пугачёвой Владимира Кузьмина), не особо озабоченный соблюдением спортивного режима, Садаев был исключительно одарён, как футболист.

Принять мяч в окружении нескольких игроков соперника, развернуться, и, не глядя, выдать длинный пас точно на ход своему нападающему, было его коронным трюком. Нередко можно было слышать, как Захарыч орал во всю глотку на потерявшего мяч игрока: «Не знаешь куда отдать – отдай Садаеву!!!». Не будет преувеличением сказать, что вся игра тогдашней «Чайки» строилась через Володю.

Теперь к истории про первый голевой пас.

Играли на выезде с симферопольской «Пневматикой» на гаревом поле завода «Фиолент». Это было именно гаревое поле в самом правильном понимании этого слова. Часто гаревым называют поле с покрытием из балаклавского отсева – «тырсы». Но это неправильно. Ведь гаревое поле называют гаревым именно потому, что оно засыпано шлаком из печей. В простонародье – гарью. После игры, особенно в дождливую погоду, футболисты напоминают шахтеров, поднявшихся из забоя. Да и в сухую погоду чёрная шлаковая пыль доставляет мало радости играющим.

Итак, играем. Нужно сказать, что в состав я тогда попадал, мягко говоря, нерегулярно. Но в этом раз меня Захарыч поставил просто потому, что замен вообще не было. По тем или иным причинам несколько игроков основного состава «профилонили» матч на этом замечательном покрытии.

Играю сильно на нервах, ощущая, как вечный запасной, ответственность момента. В какую-то секунду, получив пас в центре поля, неожиданно для самого себя вылетаю в упор на пару защитников. Уже слишком близко, чтобы обыграть. Ступор, потеря понимания, что делать. И тут, как спасение, справа голос Садаева: «Оп-оп-оп-оп!». Не глядя вразрез между защитниками глубоко вперёд и направо низом (к слову, той самой принудительно натренированной левой). В то же мгновение две ноги в меня. Съедают. Но поздно. Лёжа, вижу, как Садаев выкатывается один на один, замахивается, укладывает вратаря, и пешком завозит мяч в пустые ворота. Так я попал в основной состав.

Очень важно правильно видеть поле и знать, кому отдавать пас.

«Допинг»

Написано в 2016 году, когда допинг стал нашей национальной проблемой.

Давно тогда я был молодой и красивый. И совсем неиспорченный. Не курил, не пил. Причём, даже кофе. Что и сыграло со мной злую шутку. Я только что попал работать в институт в уже упомянутую лабораторию, в которой один мой старший коллега регулярно употреблял крепкий кофе.

У меня в тот день был матч на стадионе флота. И чёрт меня дёрнул поддаться на его уговоры именно в этот день и «дёрнуть» пару чашек крепкого кофе до того, как. Причём в первый раз в жизни.

К стадиону я подошёл уже в сильно растревоженном состоянии. Команду соперника хотелось съесть заживо. Или сделать что-то другое, но требующее невыносимых затрат жизненной энергии.

И в этом состоянии меня вывели на поле и дали в ноги мяч. Произошедшее дальше помню смутно. Я участвовал во всех атаках команды, а в случае потери мяча успевал назад в оборону, потом, в случае перехвата мяча нами опять устремлялся в атаку, и т.д., и т.п.

В какой-то момент, успев возвратиться из атаки в оборону и выскочив от избытка энтузиазма перед нашим защитником при простреле с моего фланга, я в подкате срезал мяч в свои ворота.

Врождённая интеллигентность не позволяет мне передать буквально то, что по этому поводу на весь стадион подумал Борис Захарович Байтман.

Товарищи по команде единодушно разделили его чувства и эмоции.

В удручении побрёл к центру поля.

Буквально через минуту зарабатываю угловой. Подача. Разбегаюсь, взлетаю выше всех, полуухом, полу затылком, с разворотом головы, туда, в дальний. Не видя мяча, понимаю, падая, что пошёл «в раму».

Мы сыграли 1-1. Я забил оба мяча в этой игре. Через 5 минут после второго гола у меня случилась судорога ног и меня под руки увели с поля.

После «Чайки»

Когда грянули 90-е, и была создана компания «Таврида Электрик», возросший объём ответственности и задач, которые приходилось решать на работе, не позволил более играть в футбол в прежнем режиме. И я тихо ушёл из команды.

Но продолжал играть за городские команды, где по договоренности можно было приходить на игры в свободное время.

Так пару сезонов поиграл за «Автомобилист», где выступал на позиции крайнего правого полузащитника. В той команде центрального нападающего играл нынешний (на 2016 год) президент футбольного клуба «Севастополь» Александр Красильников. Считаю, что Саша мне до сих пор «недовыставил» за голевые передачи, полученные им с правого фланга атаки.

Пенсион

Играл всю последующую жизнь (и ещё надеюсь поиграть). Получая массу удовольствия. Хотя, конечно, печально наблюдать себя со стороны (как сначала падает выносливость, потом скорость). Про потом после потом и думать не хочется.

— Что для Вас в жизни значил и значит ФУТБОЛ?

— Для меня – не случившаяся профессиональная мечта (может быть, глядя с высоты лет, и, слава Богу, что не случившаяся) и любимое хобби.

 

— Что для Вас значил и значит наш ГОРОД?
— Точно больше, чем футбол.